«Кризис на рынке медиа уже есть» – Отар Довженко

О ситуации на медиарынке, грядущем кризисе и будущем журналистики с украинским медиаэкспертом, руководителем Центра мониторинга и аналитики ОО «Детектор медиа» Отаром Довженко поговорила журналистка издания The Report Карина Одарюк.

— Есть ли украинские медиа, которые удивили за последнее время?

— «Суспiльне». Во время двойного кризиса — с замороженными счетами, без уверенности, что компания вообще будет существовать в будущем, и во время коронавирусной пандемии, — разные ресурсы «Суспiльного» демонстрируют сейчас качественную и ответственную работу. Особенно радуют некоторые филиалы, освещающие эпидемическую ситуацию в своих областях гораздо лучше коммерческих медиа. Думаю, эпидемия станет для «Суспiльного» телевидения и радио настоящим боевым крещением, а аудитория начнет осознавать, чем эти медиа отличаются от тех, которые гоняют фейки и нагнетают панику.

— Будет ли кризис на рынке медиа?

— Он уже есть. Даже если карантин продлится всего три недели (в чем я сомневаюсь), последствия будут тяжелыми и болезненными. А если его продлят еще на недели или месяцы, независимые СМИ, которые зарабатывали на рекламе или продаже контента, просто погибнут. К сожалению, опыт предыдущих кризисов свидетельствует о том, что погибают лучшие, те, которые придерживаются стандартов и делают качественную журналистику, но не имеют потенциального источника дотаций. Останутся олигархические медиа и те, которые созданы как инструмент влияния на электорат — например, холдинг Медведчука. Они имеют неограниченные ресурсы и могут не бояться никаких кризисов. Возможно, кому-то из нормальных потом удастся возродиться или вернуться на рынок, когда экономика стабилизируется, но далеко не всем. Надеюсь, что мои (и не только мои) прогнозы слишком пессимистичны, но пока готовлюсь именно к таким перспективам.

— «Современный и востребованный журналист — это …». Как бы вы продолжили эту мысль?

— Тот, который умеет улавливать формат и работать в нем. Медиа очень быстро меняются, поэтому умения и навыки, приобретенные даже несколько лет назад, перестают быть актуальными. Неизменными остаются базовые стандарты, этические принципы, а также журналистские инстинкты:  видеть новость, гнаться за информацией, отличать важное от второстепенного и тому подобное. Но если уметь применять свой талант только в формате, изученном двадцать лет назад на практике в районной газете, то в современном мире ты, к сожалению, нужным не будешь.

При этом я не считаю, что обязательно быть  мультиинструменталистом и уметь абсолютно все в журналистике одинаково хорошо. Например, я не умею снимать и монтировать видео и звук, к сожалению. То есть уже универсальным журналистом вряд ли буду, разве что найду время и вдохновение научиться. Но думаю, что могу написать текст более или менее для любого украинского издания.

— Журналистика умрет, а останутся только блогеры, не так ли?

— Блогеры тоже умрут. К сожалению, все люди рано или поздно умирают. Но потребности человека, общества, бизнеса, государства, для удовлетворения которых возникла и развилась журналистика, никуда не денутся. Возможно, эти люди не будут называться журналистами и не будут писать текстов, а им придется танцевать и петь перед вебкамерой. Но они все равно будут нужны. Хотя, наверное, не везде. Новейшая история человечества свидетельствует, что общества, где есть качественная журналистика, живут лучше, чем те, где ее никогда не было или где ее уничтожили. Там, где журналистика заменена пиаром и официальными коммуникациями, легко приживается популизм и авторитаризм, а там, где ее вообще нет, начинается хаос и цветут манипуляции. Поэтому, думаю, в долгосрочной перспективе общества, которые хотят жить хорошо, придумают, как поддерживать журналистику или аналогичный ей институт.

Блогеры могут частично выполнять эти функции, но для того, чтобы заменить журналистику, у блоггинга не хватает системности и стандартов. Блогер может писать о какой-то важной теме, а может не писать — ему ничего не будет за молчание. Для медиа не осветить важнейшее событие дня — провал. Поэтому, если блогеры будут царить в будущем медиапространстве, то им придется также меняться. Но при этом и традиционная журналистика многое перенимает от блоггинга.

— Какие новые тренды медиа приходят к нам?

— Сейчас во всем мире тренд один — пандемия, а, следовательно, удаленная работа, социальная дистанция и тому подобные вещи. В Украину это все проникло где-то на месяц позже, чем в западноевропейские и североамериканские страны, но медиа все равно не очень хорошо подготовились. Их можно понять — до конца не верилось, что все будет настолько тотально, глобально и серьезно. Что касается медийных трендов во времена коронавируса, то главный тренд, который может в ближайшей перспективе изменить ситуацию на рынке, — это потребление контента на заказ в сервисах вроде Netflix. В жизни молодежи и людей среднего возраста эти сервисы уже заменили телевидение. Если этот тренд распространится на старшие поколения, а также на музыкальные сервисы, которые заменят ФМ-радио, думаю, что это может существенно повлиять на нынешнюю ситуацию на медиарынке.

— Платный доступ к контенту выживет у нас?

— Традиция покупать контент в Украине есть, и достаточно стабильна. Даже очень бедные люди в провинции выписывают газеты (какие бы эти газеты не были убогие и отсталые), а жители города платят за кабельное телевидение. То есть саму идею, что за контент можно и нужно платить, украинцам объяснять не нужно. Как по мне, проблема с платным онлайн-контентом — это прежде всего проблема неразвитости и недоверия к онлайн-платежам. Еще года три-четыре назад, когда я в любой даже в продвинутой аудитории спрашивал «Кто из вас покупает что-то в интернете?», руки поднимала едва половина. Сейчас, особенно в результате изоляции на карантине, даже менее технологически грамотные люди научатся платить онлайн и поймут, что это удобно и не страшно.

Вторая вещь, за которую люди уже учатся платить — развлекательный контент. А что касается контента журналистского. Думаю, широкие массы не понимают ценность качественной журналистики настолько, чтобы покупать, например, фильмы «Слiдства.инфо» или аналитику «Зеркала недели» за реальные деньги. Поэтому будет продаваться, прежде всего, нишевый контент, адресованный узкой, более обеспеченной и мотивированной аудитории. А новости «Украинской правды» вряд ли будут платными. Правда, здесь есть риск, что бесплатный контент со временем будет становиться все менее качественным и более желтым, чтобы его производители могли зарабатывать на рекламе.

— Как украинскому медиарынку приблизиться к рынку соседней Польши?

— Ответ прост — позволить иностранные инвестиции и создать нормальные условия для того, чтобы на наш рынок пришли международные медиакорпорации. В Польше, как и в большинстве других центрально- и восточноевропейских стран, двигателями прогресса на медиарынке были именно они. Правда, сейчас это довольно рискованно, поскольку первыми желающими купить украинский медиабизнес будут россияне. Если бы Украина могла открыть рынок для любого иностранного бизнеса, кроме русского, думаю, что через несколько лет ситуация могла бы измениться к лучшему. Конечно, медиа с иностранными инвестициями будет трудно конкурировать с олигархическими, но у них есть ряд преимуществ — например, можно говорить правду и работать в интересах аудитории, а не только рассказывать о Пинчуке-филантропе и Ахметове-спасителе.

— Почему вы выбрали именно этот род занятий? Чем вас заинтересовала эта деятельность?

— Я с детства любил писать. В журналистику идти не планировал, но несколько раз мне предлагали что-то писать, и я убедился, что мне это дается легко. Я чувствую текст как нечто простое и понятное, не боюсь его — это уже большое преимущество при попадании в журналистскую профессию. Далее, когда погрузился глубже, уже не было альтернативы. Некоторое время я работал преподавателем, но эту работу также строил по образцу редакторской, поэтому разница была невелика.

— Что вас в этом мотивирует?

— Это просто работа. Но мысль о том, что я буду делать свою работу плохо, для меня невыносима.

— О чем мечтаете?

— Сейчас — о том, что карантин быстро закончится и удастся вернуть хотя бы часть той жизни, которая была до проклятого коронавируса.

— Как проходит ваш день? Могли бы вы его описать?

— За компьютером. Сейчас я по понятным причинам работаю дома, а обычно — либо дома, либо где-то в кафе, или в Центре Шептицкого в читальном зале (имею билет, все законно).

— Что по-настоящему важно для достижения цели?

— Не отвлекаться от выполнения задания и понимать, что надо делать.

— Если бы вы не занимались своим родом деятельности, чем бы занимались?

— Думаю, все равно писал бы тексты, просто не журналистские. Если бы совсем нельзя было писать тексты, думаю, работал бы с животными. В детстве мечтал быть уборщиком в зоопарке.

— Деньги или самореализация, если что-то одно нужно исключить?

— То есть лучше — быть нереализованным или мертвым? Я выбираю первое. Но обычно это все же можно как-то совместить.

— Что дает вам энергию?

— Кофе.

— Что вы сказали бы себе 18-летнему?

— Ничего, потому что в 18 лет я все равно никого не слушал.

— В чем вы измеряете успех?

— В субъективном ощущении, что вещи, которые я делаю, нужны аудитории.

— Ваш наибольший фейл?

— В 2009 году я написал сатирический текст с гиперболизированными последствиями возможного избрания Януковича президентом Украины. Таким образом я высмеивал паникеров, которые боялись, что с приходом Януковича к власти Украина развернется в сторону России и потеряет достижения Оранжевой революции. Впоследствии большинство моих шуточных прогнозов осуществилась.

— Как жить? Как работать? Если описать тезисно.

— Тяжело. Но если чувствуете, что какие-то вещи даются вам сравнительно легче, делайте их.

— Если бы вы могли выбрать одну сверхспособность, чтобы это было?

— Выключать тревожность и фокусироваться на работе. Я мог бы делать и зарабатывать на порядок больше, если бы не терял время на невротическое чтение новостной ленты.

— Ваш любимый город и почему?

— Последний город, в который я влюбился — Афины. Как назло, теперь туда, наверное, нескоро удастся поехать.

— Что вам нравится и мешает в Украине?

— Нравится природа и некоторые люди. Мешает министр внутренних дел. Было бы здорово, если бы он ушел в отставку

— Кем вы видите себя через 10 лет?

— Пожилым редактором какого-то нормального издания.